Шибаев Е.В. баннер сайта
Официальный сайт Евгения Викторовича Шибаева
Меню сайта
Форма входа

Поиск

Книга «Сказание о земле Карабихской» на «Поле чудес»

Три страницы в ней посвящены ООО "Бурмасово", которым руководил Е.В. Шибаев до избрания  Главой Карабихского сельского поселения.э

    5-го октября, в пятницу вечером, в популярной программе «Поле чудес»  первого канала будет презентация новой книги  известного Ярославского журналиста М. САФИКАНОВА «Сказание о земле Карабихской». В передаче принимает участие представительница поселка Красные Ткачи Марина Добрецова. В день своего рождения за 52 секунды ей предстоит не только подарить телеведущему от фабрики «Красные ткачи» халfт, полотенца и другое,  но и передать привет родным и близким, а также  вручить Леониду Якубовичу книгу «Сказание о земле Карабихской» с авторской подписью Михаила САФИКАНОВА.

Таким образом, это уже вторая презентация книги на общероссийском уровне. Первая прошла 7 июля в Карабихе на Некрасовском празднике поэзии. Книгу тогда представили глава Ярославского района Татьяна Ивановна Хохлова и автор Михаил Сафиканов.

    Для тех, кто хочет приобрести новую книгу, сообщаем, что ограниченное количество издания поступило в магазины потребительской кооперации «Красные ткачи» и «Новый север». Книга продается в Дубках, Ананьино, Красные ткачи, Щедрино и ряде других магазинов.


Книга 2007 года "Ярославский муниципальный район"




КТО ЕСТЬ КТО? ЯРОСЛАВСКИЙ РАЙОН ЯО
 .
 
    ЛЮБОВЬ К ЗЕМЛЕ
      Евгения  ШИБАЕВА

     Он  был пятым в семье ребенком (из шести детей). Родился в 1959-м году, и так оказалось, что ко времени его взросления уже не было в живых дедушек и бабу­шек, и он не смог от них напрямую получить информацию о бо­лее дальних своих предках. Но, тем не менее, судить о их соци­альном статусе мы можем по тому, что стало известно Евгению от родителей. Отцовская линия ведет начало от крестьян Тутаевского левобережья (деревня Сосняки).
 
КОЕ-ЧТО ИЗ РОДОСЛОВНОЙ ШИБАЕВЫХ
    Трудно сказать, в ка­ком поколении стали Шибаевы приобщаться к предпринимательской деятельности, но доподлинно известно, что дед Евге­ния Александр торговал, возил в Петербург мануфактуру, про­изводимую на ярославских фабриках. Евгений, хотя и был ма­леньким, запомнил рассказы бабушки, как прятали они куски сукна, закапывали в землю, когда пришли их раскулачивать. Знает Евгений о деде Федоре, отце матери, который был так­же зажиточным, но только крестьянином. Имел собственный надел земли, три лошади, коров. Конечно, при наличии такой живности это был кулак, классово чуждый элемент для строив­шей социализм советской власти. Но то ли у него хватило крес­тьянской хитрости-мудрости, то ли коллективизаторы попались не очень кровожадные, но раскулачивание прошло по «мягкой» схеме. Заставили все имущество сдать в колхоз и отступились. Кончилась хотя и трудная, но наполненная своими крестьянски­ми радостями жизнь самостоятельного хозяина. Потянулись унылые годы подневольного труда поденщика. Он стал, как и все, работать в колхозе, а его жена занималась хозяйством, детьми (было их шестеро). Но достатком семья выделялась на фоне нищего окружающего населения. Чтобы жить не хуже других, а они иначе не могли, имели большое хозяйство. Помимо скота и огорода — пасеку на двадцать пять ульев, фруктовый сад. В сво­ем подворье бывшие единоличники отводили душу, удовлетво­ряли ностальгию по труду на себя, на своей земле. Отец Евгения, Виктор Александрович, всю жизнь трудился в колхозе. Но полевыми делами не занимался, а плотничал, пас скот. Мать, Зоя Федоровна, работала на государственном пред­приятии с таким режимом, чтобы сутки дежурить, а трое нахо­диться дома, ухаживать за детьми. Зарабатывали родители не очень, да и домашнее хозяйство было небольшим — обычный разрешенный набор скота и пти­цы. Поэтому дети, подрастая, шли в колхоз, на подработку. На­стоящие крестьянские университеты прошел будущий органи­затор сельскохозяйственного производства, начиная с оконча­ния четвертого класса.
 
ПЕРВЫЕ ТРУДОВЫЕ МОЗОЛИ. ОПРЕДЕЛЕНИЕ ЦЕЛИ.
       Евгений с мальства возил копны волокушами на лошадях во время заготовки сена; работал на конных граблях; подвозил воду в бочках на высадку рассады овощей; вывозил навоз на паро­вые поля (эта кампания называлась навозницей); в старших клас­сах ему уже доверяли механизмы. — С приближением лета не находил себе покоя, — вспоми­нает Евгений. — Тянуло в поле, на работу, к людям. С нетерпе­нием ждал последнего звонка. Странно, ведь начиналось тру­довое лето, а желал его как манны небесной. По класса заявил матери: все, хватит учиться, пойду работать в кол­хоз. Тем более, что средней школы в деревне не было. Но на­шелся добрый человек, бригадир-полевод, наш родственник, который и сказал: не дури, Женька, иди учиться на агронома, из тебя получится толковый земледелец. Я его послушался и по­ступил в ярославский совхоз-техникум. Учиться понравилось, после окончания техникума хотел сразу же в сельскохозяйствен­ный институт поступать, но руководство совхоза оставило ра­ботать у себя, в направлении на учебу отказало. Поставили Евгения Шибаева во главе бригады из тридцати человек. Бригада была комплексной — овощи, картофель, мо­лочная ферма. С большим рвением взялся задело молодой бри­гадир. Благодаря хорошей дисциплине (Евгений сразу же пока­зал себя как руководитель жесткого стиля), лич­ному примеру бригадира и его энергии, грамотному внесению удобрений, организации работы с оплатой по конечному резуль­тату, заготовке высококачественных кормов в нужном количе­стве и т. д., бригада добилась лучших в совхозе результатов. По завершении летних работ Евгений снова попросил направление на учебу в сельхозвуз. На сей раз возражать не стали, и он по­ступил в ярославский филиал московской Тимирязевской ака­демии. Евгению мать сказала: — Поступай, как знаешь, сынок, но содержать тебя я не смогу. Да он и сам знал, что нет таких возможностей, и рассчиты­вал только на себя. Прежде всего, устроился на завод ночным сторожем — ночь дежурил, две отдыхал. Это давало 75 руб­лей дополнительно к 40 рублям стипендии. На житье хватало. А на одежду и другие крупные расходы зарабатывал летом, каждый год отправляясь со студенческим механизированным отрядом в колхозы на полевые работы. Пахали, заготавлива­ли сено, закладывали силос, вывозили и разбрасывали навоз и т. д. Хорошо зарабатывали (до 400 рублей за лето), обрета­ли механизаторские навыки. Евгений много занимался спортом — лыжи, волейбол. Приоб­щался к студенческой научной работе, увлекшись клевером. По этой культуре выполнил и дипломную работу, очень понравившу­юся ученым. Они предлагали продолжить заниматься ею, для чего — поступить в аспирантуру. Но рвавшийся на производство Ши­баев отказался. Пошел работать в тот же совхоз-техникум, откуда уходил на учебу. Стал руководителем одного из четырех совхоз­ных отделений, проработав в таком качестве до 1989 года (четыре года). Отстающее отделение превратил в одно из лучших. Но произошло событие, которое Евгений называет казусом в своей жизни и мотивацию которого он и сейчас не может объяс­нить — в 1989 году, уже признанный как толковый организатор, ушел из совхоза, поступил в потребкооперацию директором заготовительной конторы. Может, хотел самореализоваться как независимый человек? Надоело жить по командам сверху? Но скоро понял, «не мое это дело», и вернулся в совхоз. Сна­чала главным агрономом, затем заместителем директора совхо­за по производству.
 
ВЕТЕР ПЕРЕМЕН НАГРЯНУЛ И НА СЕЛО
      Наступил 1991 год. Начались преобразования, реорганиза­ции, страна забурлила. Лозунг «разрешено все, что не запре­щено», провозглашенный Горбачевым, провоцировал появление самых смелых идей, претворение в жизнь которых сулило подъем сельского хозяйства, улучшение жизни людей. Евгений Викторович выступил инициатором разукрупнения совхоза, со­здания на его основе четырех самостоятельных хозяйств (по числу отделений), с тем, чтобы приблизить работников к соб­ственности и результатам труда, повысить ответственность каж­дого за его результаты, улучшить управляемость хозяйством в коллективе совхоза, насчитывавшем до тысячи работников, мно­гие из которых даже не знали друг друга. Необходимость принятия срочных мер диктовалась и иными обстоятельствами. Ухудшение экономического положения хо­зяйства означало существенное понижение зарплаты. В сред­нем равная когда-то тому, что получали на рядом расположен­ном нефтеперерабатывающем заводе, теперь она становилась в несколько раз ниже. Народ из совхоза потек. С предложения­ми по расчленению хозяйства согласились и стали выбирать руководителей новых структур. Евгений Шибаев предложил себя на то отделение, где когда-то работал. Но его, автора проекта реорганизации, не выбрали! Он был требовательным руководи­телем. Тяготившиеся дисциплиной и порядком люди, зная это, все сделали, чтобы не оказаться «под ним». Увы, это было не ново. Сколько их по стране, предприятий и органи­заций, покатились вниз, выбрав себе в руководители удобных, мягких людей, отказав принципиальным и требовательным. Когда Евгений Викторович сказал, что их совхоз-техникум был одним из лучших сельскохозяйственных предприятий, то я по­просил его назвать качественные показатели, чтобы подтвер­дить этот посыл. Он назвал несколько цифр. Надой на одну ко­рову (а их было более трех тысяч), составлял 2,5—2,8 тыс. лит­ров в год. Урожай зерновых.— 17—18 ц/га. Картофельные поля сле восьмого давали до 140 ц/га. На фоне российских и союзных показателей это было неплохо. Но если в лучшем хозяйств; так, то что же в средних и худших? Ведь названные цифры были в несколько раз ниже, чем в фермерских хозяйствах Европы и Америки притом, что работников на 100 га пашни и на 100 голов скота у нас было в несколько раз больше, чем за границей. Я попросил Шибаева дать свое понимание этому. Он сказал следующее: — Специализация в хозяйстве отсутствовала. Занимались всем понемногу, но нигде глубокой мысли не было, скользили по поверхности. А сузить номенклатуру не могли. Головы по от­рывали бы. Например, кормов не хватало постоянно, отсюда — низкие надои. А расширить посевы кормовых культур не разре­шали, зерно заставляли сдавать. И стадо не разрешали умень­шать до уровня, соответствующего количеству кормов. Заготав­ливали по 17—18 ц кормовых единиц на корову, а то и меньше, тогда как требовалось 30. Даже на Украину за соломой ездили. О десантах за соломой на Украину говорили и другие фер­меры Ярославской области, в прошлом работники колхозов и совхозов. И это в крае, традиционно славящемся велико­лепными травами! Корреспондент «Ярославского агрокурьера» А. Крутецкая (3 июня 1993 г.), описывая высокую организацию и результаты тру­да в фермерских хозяйствах Шибаева, поделилась своими впе­чатлениями о встрече с Евгением Викторовичем в его бытность управляющим отделения, произошедшей двумя годами ранее: «В середине июня не была закончена посадка капусты. И не по­тому, что сам проленился или механизаторы работы затянули, — подводили шефы из города. Городские предприятия не дава­ли рабочих, срывали графики работы капустопосадочных машин. Вот и метался управляющий между городскими предприятия­ми, конторой совхоза, полем, райкомом, управлением сельско­го хозяйства. Тогда он в сердцах признался: «Был бы я хозяи­ном, все бы сделал по-другому». Был бы Шибаев хозяином, он сеял и сажал бы лишь столько, сколько мог убрать и сохранить. Но у него никто его мнения не спрашивал: — Мне затыкали рот, дескать, не твоего ума дело, когда я го­ворил — зачем засаживать картошкой 220 га, если мы никогда ее всю не убирали? Тысячи человек пригоняли с города, а все равно процентов десять-пятнадцать уходило под снег. Шел ка­кой-то необдуманный, необузданный вал, и мы ничего не могли с ним поделать, кое-как уберем, забьем все подвалы и сараи картошкой и овощами. Говорят, приедут, заберут. А случалось — не забирали. Потом выгребали замороженное, выбрасывали. Было ощущение какого-то дурмана. Работали по-сумасшедше­му, а буксовали на месте. А нам твердили — на Западе землю используют хищнически. Стремятся взять из нее все и бросить. В общем — врали. Хотя еще в институте вполуха говорили о боль­ших успехах сельского хозяйства за границей, о работе ферме­ров, но достоверно мы знали немного. С перестройкой и гласностью стало возможным не только получать достоверную информацию, но и примерить на себя, что это такое — фермерское хозяйство.
 
ПОШЕЛ ШИБАЕВ ПО ФЕРМЕРСКОМУ ПУТИ
       В 1991 году Шибаев стал фермером, открыв крестьянское хозяйство «Бурмасово», названное так в честь деревни, где по­лучил землю. Озвучил желание иметь 50 га земли, дали только 20, зато там, где хотел. Собираясь заниматься картофелем и овощами, попросил в счет имущественного пая овощехранили­ще в поселке Карабиха, что недалеко от деревни Бурмасово. Пошли навстречу. Кроме того, дали несколько коров. Жили Шибаевы в поселке Шедрино, что под Ярославлем, а в Бурмасово решили создавать базу. Это великолепный уголок среднерусской природы, о котором можно только мечтать ее любителю. К открытию хозяйства у Шибаевых там уже был дом, приобретенный как дачный. Имелось в виду там же организовать и пасеку, поскольку Евгений Викторович — большой любитель пчел. Евгений начинал фермерствовать вдвоем с партнером, ра­ботавшим в совхозе механизатором. Предлагая сотрудничество, тот говорил Шибаеву: — Давай объединим твои организаторские способности и мое знание техники. Будет нормально. Но оказалось — не нормально. Причину развода Евгений Вик­торович объясняет так: — Три года работали вместе. Вроде, вначале ничего было. Потом чувствую — не то. Бывало, уеду куда, вернусь — стоит. Почему? — спрашиваю. Находит причину, объясняет. А мне дело надо делать. Сказал: чтобы не воспитывать друг друга, давай работать раздельно. Эта ситуация —типичная для российского фермерства на началь­ном этапе. Привыкшие к работе вместе, люди не представляли, как это - одному. И объединялись на родственной или дружеской основе. Но в силу различий во взглядах на пути развития хозяйства, отноше­ния к работе, а то и просто темперамента, расходились. По поводу земельного вопроса применительно к своему хо­зяйству рассуждает так: — Выкупил землю, чтобы другие не перехтатили. Оставшие­ся 200 га пока арендую. Не знаю, куда рынок земли повернется. Почувствую, цена пойдет вверх, буду покупать. А если налог на землю вырастет чрезмерно, то, может, уже имеющуюся придет­ся выставлять на торги. Если в России больших колебаний аграрной политики не бу­дет, такой статус-кво с землей пока, видимо, сохранится. На имеющихся гектарах сложился своеобразный севооборот. Всего в него вовлечено 300 га. На 100 га выращиваются карто­фель и овощи. 200 га заняты клевером, который запахивается. Получается, так называемый, сидеральный пар. Таким образом в какой-то мере компенсируется отсутствие органики. Ввиду ограниченности маневра на картофельном поле, приходится вновь возвращаться с этой же культурой через два года. Ученые считают, что нужен перерыв не менее четырех лет. Закончим разговор о фермерской земле вот чем. Удивленный легкостью, с которой он приобрел 300 га земли под самым обла­стные центром, я спросил: неужели никакая мафия не помеша­ла? Ведь везде по России земли изымаются из сельскохозяй­ственного оборота и застраиваются коттеджами. Выкупаются у обманутых владельцев паев за копейки, а продаются за тысячи и миллионы долларов. Евгений Викторович показал на растянув­шийся вдоль трассы нефтеперегонный завод, и все стало ясно. Не нужна рядом с ним земля российским акулам капитализма. Набор техники и оборудования в соответствии со специали­зацией имеется. Помимо пяти тракторов (включая бульдозер), необходимые почвообрабатывающие машины и комплект кар­тофельной технологии. В том числе два комбайна (КПК-2) и сор­тировальный пункт КСП-25. Следует отметить малое число ра­бочих на картофельном конвейере. На палубах комбайнов все­го по одному человеку, хотя обычно приходится видеть до четы-рех-пяти. И на сортировке только пятеро. КСП-25 располагает­ся в хранилище, где картошка складируется по смешанному ва­рианту. Внизу ряд контейнеров, под которыми находятся венти­ляционные каналы, сверху, на высоту до пяти метров, навалом насыпается картофель. Из контейнеров установлена и загради­тельная стенка, чтобы клубни не рассыпались. Затаривается товарный картофель из бункера в сетки (до 30 кг). «С колес» к концу уборки удается реализовать не более 15% про­дукции. Остальное — в течение всего времени до нового урожая. Сложился круг постоянных клиентов — сеть кафе, больницы, заводские и студенческие столовые и т. д. — Расслабляться в работе с клиентами нельзя, — говорит Евгений Викторович, — очень легко можно их потерять. Конку­ренция. Только культурным обслуживанием, качеством, обяза­тельностью, готовностью сбавить цену можно сохранить потре­бителей и приобрести новых. Чуть дал промашку — потеря! Был неурожайный год, не выполнил я обязательства по поставкам в воинскую часть, и что? Сейчас туда поставляют другие. Валовка по хозяйству в целом составляет семь миллионов рублей. Получают ее 15 постоянных работников. Это не идет ни в какое сравнение с производительностью, которая была в совхозе, когда Шибаев там трудился, и которая сейчас там имеет место быть. Расположение хозяйства рядом с Ярославлем имеет свои и положительные, и отрицательные стороны. Хорошо, что близко потребители продукции, значит, минимальны транспортные рас­ходы, что очень важно в связи с ростом цен на горючее. Зато трудно удерживать рабочих ввиду наличия рядом емкого рынка труда. Приходится поддерживать зарплату на уровне областно­го центра. Механизатор получает в среднем до 10 тыс. рублей, а в страду — более 12—13 тыс. Хотя слово «страда» я упоминаю скорее по привычке, Шиба­ев говорит, что никакой страды, битвы за урожай у него нет. И никто шефов не направляет в помощь. Все обрело здравый смысл, перевернулось с головы на ноги. В прошлом году побывавший в крестьянском хозяйстве «Бурмасово» корреспондент «Ярославского агрокурьера» Вера Мар­тынова восхищенно писала: «...складские помещения хозяй­ства... доверху заполнены новым урожаем: только картофеля порядка тысячи тонн, а еще капуста, морковь, свекла. Вот когда понимаешь: фермерское хозяйство является самой эффектив­ной формой производства сельхозпродукции. И еще удивляешь­ся, неужели эти гигантские объемы — плод труда всего несколь­ких человек?» («Ярославский агрокурьер», 26 октября 2004 г.). Вот бы эти слова да в уши тем, кто определяет аграрную по­литику страны. Глядишь, меньше слышали бы слов о том, что фермерство для России — это не тот путь. Картофель и овощи — главное, но не единственное занятие Евгения Шибаева. Есть еще два направления — клубника и пче­лы. Пасека небольшая — десять пчелосемей, для фермера она пока скорее — хобби: — С пчелами я отдыхаю, — говорит он. С клубникой, как пойдет. Может развернуться и по-круп­ному. Заложен питомник-маточник. И пасека, и клубничные грядки — в деревне Бурмасово, в живописнейшем уголке. С приобретением хранилищ и земли в Щедрино развитие хо­зяйства в Бурмасово приостановилось, но в перспективе, ско­рее всего, начнется вновь. В свое время, при основании хозяйства, когда там выделили землю, хотели и семьей обосноваться на новом месте. На пер­вое время купили дом, уже и баню построили, собирались возво­дить особняк, но, по зрелом размышлении, отказались. Заметим — временно. В основе отказа лежало два обстоятельства: во-пер­вых, жена фермера Наталья Расуловна, учитель русского языка и литературы. Долгое время преподавала, а теперь работает в об­ластном департаменте образования, руководит отделом кадров. Как ездить на работу за два десятка километров? Не менее важ­но, во-вторых,— дочери Лене было три года, когда начинали фер­мерствовать. В Бурмасово детского сада не было, поэтому отка­зались от перебазирования туда семьей. Пока живут в Щедрино, в квартире, полученной Шибаевым во время работы в совхозе. Вот такие они, российские фермеры. Анекдоты о так называ­емых новых русских, у которых пальцы веером и безрассудная трата денег, это не про них. Отсюда — высочайшая отдача и стре­мительное развитие. Даже неправедно добытый рубль (ферме­ры — не ангелы) уходит не на получение сомнительных удовольствий, а на расширение производства, повышение техническо­го уровня хозяйства. Сейчас мы говорим о личном потреблении в разумных рамках, а если взять начальные годы, то имело мес­то жесткое ограничение во всем, наряду с лишениями бытового характера. Причем случившееся после относительно обеспечен­ной, достаточно комфортной жизни. Особенно, если говорить о фермерах — бывших специалистах и руководителях хозяйств. Для Шибаева стал стрессом переход от исключительно управ­ленческих функций к физическому труду. Он ведь на тракторах работал только во время студенческих практик да каникул. По­том до 1991 года не садился на них. А тут пришлось. Но это ока­залось не самым тяжелым. Трудно было добираться до места работы, находящегося за 18 км от дома. — Первые три года, как придется, попадал в свое Бурмасо­во, — рассказывает Евгений Викторович. — Чтобы быстрее ока­заться на месте, последние два-три километра добирался на лошади — брал у жившего там цыгана. Потом, когда появился трактор, стал на нем ездить. И лишь через четыре года сподобился купить «Москвич». Но и это переносилось мужественно, потому что имело отношение лично к нему одному. Зато постоянное безде­нежье касалось уже всей семьи и потому переживалось Ев­гением сильнее всего. В первой половине 1990-х годов он не только ничего не при­носил в дом, но еще и заимствовал из зарплаты жены на хозяй­ственные нужды — солярку или запчасти купить, а то и процен­ты за кредит заплатить. Большое значение, наверняка, решаю­щее, имела всемерная, постоянная поддержка жены, Натальи Расуловны, кубанской казачки. Занятая своим делом на ниве просвещения, она была и остается в курсе всего происходяще­го в хозяйстве. Сейчас рассказывает: — Я спокойно отнеслась, когда Евгения не избрали, и он пошел в фермеры. Знала — не пропадет. Голова и руки есть. Конечно, в первые годы боялась за него. Ведь до этого так много и так напряженно он никогда не работал. Бывало, дня­ми и ночами не видели его дома (случалось, и поплачешь). Только в последние два-три года, когда сложился коллектив, стало можно говорить о некоторой стабильности. Теперь и домой пораньше возвращается. Прошел период выживания. Окрепло хозяйство. Фермер уже в состоянии и других поддержать, в том числе безвозмездно. Занимается благотворительностью. Стало обычным направлять продовольствие в детские сады, выдать картофель учителям-пенсионерам, выделить средства на восстановление храма, рас­чистить от снега дороги и т. д. Евгений Викторович любит природу. Для него очень инте­ресна история края. С грустью показывает на следы когда-то располагавшихся в их краю дворянских усадеб с прудами и липовыми аллеями, а также деревень. Чуть ли не физическую боль можно увидеть на его лице, когда речь заходит о разру­шенных храмах. Шибаев — охотник. В первые годы фермерства не до того было, теперь кабаны, лоси, водоплавающая и другая мелочь — все это объекты его добычи. Случается выехать на рыбалку, в том числе с ночевкой. Имеет пристрастие и к третьей охоте — к грибам. Здесь уже не в мужской компании, а своей семьей. Есть еще одно семейное увлечение — хоккей и футбол. Я стал свидетелем обсуждения последних матчей ярославских команд высшей лиги — «Шинника» (футбол) и «Локомотива» (хоккей) между Евгением Викторовичем и дочерью Леной. Лена в этом году поступила в Ярославский государственный университет им Демидова на специальность «психология». Я удивился знанию многих специфических футбольно-хоккейных нюансов юной бо­лельщицей. Велика любовь отца к дочери, которую отмечает Наталья Расуловна. Но... переживает фермер. Не дал бог на­следника. Кто станет преемником столь бурно развивающегося сельскохозяйственного предприятия? Реплика насчет этого, что ему самому еще работать и работать не один десяток лет, мало успокаивает Шибаева. И он говорит о том, что в стране, к сожалению, не сложился рынок, где бы продавались и покупались фермерские хозяйства целиком. А рынка нет, потому что нет системы кредитования по­добного рода сделок. Когда бы талантливый, способный и нрав­ственно не ущербный, но не располагающий достаточными сред­ствами человек мог брать у государства долгосрочные кредиты (до 20 и более лет) под небольшие проценты. Сколько бы хозяй­ственных единиц сохранилось в нынешней России. Впрочем, как говорят в таких случаях, это уже совсем другая история. Что же в заключение? Как выразить в нескольких словах то главное, в силу чего под Ярославлем сложилось столь процве­тающее фермерское хозяйство, по качественным показателям приближающееся к картофеле- и овощеводческим хозяйствам Европы? Отвечая на этот вопрос, можно говорить о высоком агротехническом уровне производства, о технической оснащен­ности, о таланте главы хозяйства и квалификации работников и т. д. И все это будет верно. Но, думается, главное в другом. Во-первых, Евгений Шибаев — хозяин. Во-вторых, он любит зем­лю. И мера, или степень любви, такова, что нет ничего другого в мире, к чему он относился бы столь же трепетно, нежно, уж не знаю, как еще сказать, с вожделением что ли. — Знали бы, как я жду начала весенних работ, того момен­та, когда поля откроются! Наверное, мать не ждет так ребен­ка-первенца, как я посевной. Голова идет кругом от запахов просыпающейся земли. Для меня это самые волнительные мо­менты в жизни. Сосед, наблюдавший такое отношение Шибаева к земле, вос­хищенный и удивленный, сказал ему: — Евгений, ты смотришь на землю, как на обнаженную жен­щину. Как бы ни кривились скептики по поводу этих слов, в них высшая мера любви, на которую способен человек. Недаром великий сын земли Ярославской, поэт Николай Некрасов, лю­бовь Добролюбова к Родине выразил словами: «Как женщи­ну, ты Родину любил»! Так же любит землю ярославский фер­мер Евгений Шибаев.
 В.В. КАЗАРЕЗОВ,
 кандидат экономических наук,
 член Президиума ассоциации крестьянских хозяйств
Наш опрос
Оцените мой сайт
Всего ответов: 61
Друзья сайта
  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz
  • Статистика

    Онлайн всего: 1
    Гостей: 1
    Пользователей: 0
    Copyright MyCorp © 2024
    Конструктор сайтов - uCoz